В 1698 г. Франция подписала с Испанией соглашение, позволившее ей завладеть колонией и, в частности, перевезти в Новый Свет несколько французских сородичей. Французский язык стал государственным языком Гаити, а католицизм – официальной религией. В свою очередь, разрозненная культура рабов приняла новые элементы католической иконографии, адаптировав их к своему пантеону богов и духов. Один из каинитов Гаити, Ласомбра по имени Жизель Эмме, отличавшаяся тесными связями с кланом Джованни, заметила зарождение первых уангатье и увидела те возможности, которые предлагало их учение увядающим традициям западной некромантии. Посвятив себя изучению новой практики, она втайне от окружающих прошла инициацию в унагатье и – как она смела надеяться – добилась “контакта” с лоа (божественным духом) по имени Барон Самеди.
Жизель ожидала, что Барон обрадуется шансу воспользоваться услугами сородича, и в определённом смысле это ожидание оправдалось – однако совсем не в том контексте, на который она надеялась. Она прошла обряд посвящения в полной уверенности, что этот дух смерти будет настолько изумлён новостью о существовании сородичей в мире смертных, что сделает её своей избранницей, не просто отведя ей место особого слуги смерти, но и увидев в ней потомка, о существовании которого он не знал всё это время. По её мнению, наивное и примитивное божество должно было наполнить её множеством новых мистических сил, которые она смогла бы использовать в своих собственных целях. Вместо этого, когда Барон вошёл в её тело и разум, она обнаружила, что дух этого древнего божества во множество раз превышает её волю. Жизель с ужасом чувствовала, как Барон прощупывает самые отдалённые уголки её духи, буквально видя её насквозь.
Он действительно предложил ей могущество, которого она так желала – и она приняла этот дар, не понимая, что ценой за него станет её свобода и чувство собственного достоинства. Она подчинилась воле того, кто был несоизмеримо сильнее неё. Она стала рабыней создания, которое – как она обнаружила в первые же ночи служения – никогда не оставит её в покое, вне зависимости от того, как сильно она этого желает.
На протяжении следующих лет Барон неоднократно посещал свою служительницу, всегда выбирая самые неподходящие моменты. Иногда он предлагал ей новые магические способности, словно бармен, пододвигающий под нос пропойцы бесплатную рюмку рома. Однако чаще он приходил лишь затем, чтобы превратить её уверенность в смятение, а решительность – в страх. Вампиры, шептал он ей в ухо, ничтожнее даже обыкновенных смертных (и разумеется, он продолжал использовать вульгарный термин “вампиры”, особенно после того, как столкнулся с возмущением Эммы). Планы Сородичей были обречены на провал. Их утверждения о своём бессмертии были пропитаны ложью. Они были заперты в ловушке на пороге между жизнью и смертью; они не принадлежали ни одному из миров и всё же тешили себя мыслью о том, что владеют вселенной.
Он наделил Эмму той силой, о которой она так мечтала; он наделил бы такими дарами любого, кто подчинился бы его воле. И вовсе не потому, что могущество могло помочь им решить свои проблемы; совсем напротив, его помощь только укрепляла их безумие. Он делал эти подарки в первую очередь потому, что это его развлекало. Существование вампиров оказалось самой грубой и примитивной шуткой, которую он слышал за последние тысячелетия.
Со временем к Эмме обратились ещё несколько каинитов, желающих обрести оккультное знание, которым наделил её Барон Самеди. И Жизель согласилась сделать их новыми уангатье. Продолжая искать одобрения Самеди, она пообещала ему создать легион каинитов, которые станут его уангатье. Эта новость рассмешила его так, что по щекам у него потекли горючие слёзы. В некоторых случаях Жизель предупреждала своих нетерпеливых последователей, что они совершают ошибку. Тем не менее, мало кто среди потенциальных уангатье внял её предостережениям. Те, кто проявил столь же слепую тягу к обретению власти, что и она, получили возможность разделить её отчаяние. К настоящему моменту вокруг Жизель собралась уже небольшая котерия каинитов из самых разных кланов, каждый из которых имел возможность убедиться в справедливости её слов. И каждый из них оказался достаточно заинтригован загадочными способностями Жизель, чтобы самостоятельно стать уангатье.
В 1791 г. гаитянские рабы восстали против своих владельцев и свергли их, превратив остров во вторую республику Нового Света. Эмма даже мечтать не могла о том, что смертные дадут такой мощный толчок к развитию её колдовских сил, а потому старалась способствовать этому восстанию – незаметными и немногочисленными, но значимыми шагами. Она надеялась доказать Барону свою ценность и избежать его политики осмеяния. Она сказала ему, что приложила все усилия к тому, чтобы освободить его народ. Самеди только отбросил голову назад и рассмеялся, как делал это всегда. Новый успех рабов был просто ещё одной формой иллюзии: перед лицом смерти не могло быть никакой свободы. Гаити всегда будет принадлежать ему. Даже у него самого не было власти изменить это обстоятельство.
Источники[]
- Blood Magic: Secrets of Thaumaturgy, Chapter Four: Eldritch Sorceries