Инянга невероятно стара. С тех пор как её Обратил вампир, бежавший из древнего Рима после того как великий город пал под напором остготов, она более тысячелетия защищала право смертных на мир, который большая часть сородичей привыкла считать своим. Пробудившись в конце 18-го столетия от чрезвычайно долгого торпора, она приступила к активной деятельности на Великих Равнинах, начала странствовать по обширным землям Северной и Южной Америки, а в последнее время сфокусировала своё внимание на Чикаго и Милуоки.
Первые годы после Обращения Инянга блуждала по самым диким и отдалённым землям планеты. Хотя, разумеется, у неё не было родственных связей с оборотнями Африки и малоцивилизованных областей Европы, она была хитра и проворна - а кроме того, имела способности, редко встречающиеся среди каинитов. Ещё в годы смертной жизни она научилась ритуалу превращения в леопарда, что помогло ей избежать конфликта с оборотнями-кошками, поскольку она смогла убедить их, что вампир, способный превращаться в живое существо, просто не может быть проклят богами земли и солнца.
Первые столетия своей не-жизни Инянга провела в Африке, где повстречала нелюдимых сородичей, известных как Лиабон и населяющих самые крупные города Африки. В наше время она поддерживает контакт лишь с некоторыми из них: большинство её современников уже давно возвратилось в землю, из которой когда-то вышло. Европу она посещала всего несколько раз на протяжении первой тысячи лет своей не-жизни: там она остро ощутила недоверие местных сородичей и не стала поддерживать с ними контакт. Ей не приходилось иметь дела с Камарильей, и долгие десятилетия Инянга даже не слышала об этой секте. В 1537 г. она столкнулась с одичалым Малкавианином где-то на территории Кот-д'Ивуара, и хотя ей удалось победить его в схватке, раны вынудили Инянгу впасть в продолжительный торпор.
Пробудилась она уже в Балтиморе: чтобы прийти в себя, ей пришлось утолить чудовищный голод жизнями нескольких человек. Инянга бежала на запад, в стремительно разрастающийся город Чикаго, где она помогла основать вполне независимое сообщество каинитов. Она участвовала в ряде конфликтов с другими сородичами Чикаго, но её склонность не оставаться подолгу на одном месте избавила её от нежелательного внимания со стороны одного из самых порочных политиков города.
Она была далеко от Чикаго, когда в город ворвались орды люпинов. Какое-то мистическое чувство предупредило её о приближающейся опасности, и она воспользовалась случаем вернуться на Великие Равнины. Когда она вернулась, в Чикаго царил сплошной хаос. Князь Лодин встретил Окончательную Смерть, буквально разорванный в клочья рассвирепевшими оборотнями. На его титул претендовали десятки других вампиров, но она отказалась поддержать хоть одного из них. Конкуренты видели в величайшем городе, построенном Лодином, сверкающий бриллиант, не понимая, каких усилий - и какой жертвы – стоило его воздвижение погибшему князю.
Инянга никогда не поддерживала Камарилью по-настоящему. Это европейская организация, и к тому же - одна из тех, в которых почти не представлены сородичи Африки. Кроме того, учитывая обстоятельства своего Обращения, Инянга всегда старалась служить первостепенным интересам человечества. Хотя она понимает, что Маскарад помогает защитить сородичей от людей, вместе с тем она хорошо видит, что Камарилья использует Маскарад для угнетения и порабощения человечества.
Когда Ксавьер де Калаис лично описал Инянге создание, которое он увидел, и объяснил причины, по которым он предпочёл оставить пост юстициара, он обнаружил в ней не только внимательного слушателя, но и потенциального союзника. Инянга незаметно вышла из примогена Чикаго: среди них только Носферату Кхалид осведомлён, что она окончательно покинула секту. Другие считают, будто она отправилась в очередное путешествие по Америке, чтобы наладить свои дела. Чикагские Гангрелы также проинформированы, что Инянга вышла из Камарильи, хотя она предоставила им возможность самим принимать решение, как поступить. Котерия Волчья стая по-прежнему остаётся в Камарилье, но большинство других Гангрелов выбрало путь независимых.