Ныне Монреаль - один из современнейших в мире городов, но его прошлое не забыто. Большинство зданий построены в XIX веке - или ранее - и, до сего дня, откидывают длинные тени прошлого на настоящее.
Первые европейцы[]
Остров и гора, названные Мон-Руаяль, был открыт Жаком Картье 2 октября 1535. Франция в те времена находилась во власти Тореадоров, и многие вампиры уже устали от их игр. А бороться за власть было столь опасно, что немногие решались на такой риск. Так что многие лишенные прав каиниты посылали с кораблями, отправлявшимися за Атлантический океан, своих разведчиков.
На корабле Картье находился Гангрел-отступник Луи Флаг, ставший своего рода лидером и связным для французских шабашитов, ищущих в Новом Свете освобождения от давления Камарильи. Вместе с ним на "Эмерильоне" прибыл и смертный инферналист, Терренс де Буйе.
Именно Луи должен был подготовить всё для прибытия Шабаша. Но как перевезти братьев и сестёр в Новый Свет он не представлял. Пока к нему не пришло решение, не лишённое иронии. Французскую элиту, в особенности подконтрольную Тореадорам, было не заманить в земли, лишённые прелестей цивилизации. А вот верующие католики были другим делом. Шабашиты, по совету Ласомбра, нашли немало христиан, готовых отправиться за океан, чтобы нести слово Божье. И шабашиты примкнули к ним, притворяясь религиозными миссионерами - и питаясь верующими.
А вот де Буйе действовал в интересах Метасиакса, одного из 36 демонов-декани. Более того, Терренс был носителем Метасиакса в материальном мире. И именно Терренс осквернил землю на вершине Мон-Руаяль. Ирокезы из деревни Хочелага у подножья горы пытались бороться с духом Метасиакса после отбытия Картье. Но они проиграли: чума убила всех индейцев, но те успели своим последним жертвоприношением поймать демона в ловушку на острове.
Вилль-Мари[]
Остаток столетия прошёл для французских шабашитов сложно. Им приходилось действовать медленно и осторожно, если они хотели сохранить в тайне свой побег с континента. Им нужно было прикрытия для их массового исхода - и возможность подвернулась лишь когда Самюэль де Шамплен отправился в Новый Свет. Примерно через 70 лет после экспедиции Картье де Шамплен вновь посетил гору Мон-Руаяль и, оценив стратегическое расположение на реке Святого Лаврентия. Здесь и была основана колония французских католических миссионеров, Вилль-Мари.
Для миссионеров это был буквально дар божий. Прибывшие миссионеры занялись обращением в христианство местных жителей, и к этому занятию в 1632 году примкнули иезуиты. Новости о прекрасной и богатой земле достигли Франции благодаря "Реляции иезуитов", религиозному квебекскому журналу, одному из факторов, содействующего возникновению Вилль-Мари.
Когда прибыла экспедиция Шамплена, Луи Флаг всё также жил в окрестностях будущего Монреаля. Но план его был успешен. С прибытием реколлетов и иезуитов, прибыли и первые французские шабашиты - в основном Ласомбра и Гангрелы-отступники. А сам Луи Флан стал использовать "Реляции иезуитов", чтобы отправлять тайные послания назад, во Францию.
Сначала "Вилль-Мари" была основана как дом для больничных монашек, а финансировалась в основном благодаря пожертвованиям и земельным участкам. Само поселение появилось 17 мая 1642 года, несмотря на угрозу ирокезов. По сути, возраставший конфликт между индейцами и колонистами почти разрушил планы о постройке поселения. Король Франции даже заявлял, что готов оставить Новую Францию из-за растущей враждебности.
В 1645 был построен первый в Новой Франции госпиталь, Ла Мэйсон де Мадмазелле Мэнсе (La Maison de Mademoiselle Mance). Он стал домом для прибывших больничных сестёр и сульпициан.
Так, при помощи миссионеров, колонистов Вилль-Мари и военных, присланных для защиты новосозданной колонии, примерно дюжина шабашитов сбежала в Новый Свет. И хотя большинство незамедлительно двинулись дальше, в неизведанные земли Канады, некоторые остались в поселении, чтобы помогать вновь прибывшим. Когда колония разрослась за пределы форта, ещё больше шабашитов перебралось из Старого Света. А Луи стал дуктусом первого монреальского ковена, Лес акадиенс.
Несмотря на трения между лидерами колонистов и королём Франции Луи XIV, люди начали селиться за границами форта в 1648.
Конфликт с индейцами[]
Война разразилась из-за пушнины. Напряжение между европейцами-конкурентами итак было высоко, потому что гуроны и алгонкинские племена объединились с французами. В ответ герцог Нового Амстердама снабдил ирокезов мушкетами, чтобы те могли воевать с французами. Валль-Мари стала целью набегов в следующие десятилетия. Но несмотря на агрессию ирокезов и резню 30000 союзников-гуронов, Вилль-Мари вышла почти без царапин.
Несдерживаемые более европейской камарильей, шабашиты стали действовать исходя из своих хищнических желаний. Они похищали индейцев, свежевали взрослых и пожирали детей. Немного времени прошло, прежде чем ирокезы пришли мстить. В июне 1643 на колонистов-лесорубов напали индейцы. Напугала шабашитов не сама атака, а то, что она произошла днём, когда каиниты спали. Пятеро вампиров этой же ночью покинули Вилль-Мари и предприняли контратаку, надеясь отвадить ирокезов от поселения. Но те были готовы. Они схватили всех пришедших и разорваны на куски, конечность за конечностью. Почти все Лес акадиенс, включая Луи Флага, были убиты. В Вилль-Мари остался единственный шабашит, Цимисх по имени Коннаут, и его помощники-Братовичи.
Когда наконец-то прибыло подкрепление, даже его слуг-ревенантов не осталось в живых. Их жизнями он купил себе время, заставив их рыскать по лесу и тем самым отвлекая индейцев. А сам Коннаут тем временем проводил магические ритуалы, чтобы защитить себя. Однако во время воскресной мессы его обереги были разрушены силой Веры, так что ему пришлось их восстанавливать в следующие ночи.
Новые шабашиты заняли их место, взяв себе имя Лес акадиенс, и Коннаут стал священником стаи. И хотя агрессия ирокезов и после 1666 продолжали нападать на колонистов и их союзников-индейцев, именно шабашиты виновны во многих жестокостях, произошедших с европейскими мигрантами, маскируясь под индейцев.
В 1653 году, на пике конфликтов с ирокезами, в Монреаль прибыла сотня высококвалифицированных рабочих, помогших расширить колонию. К 1663 сульпициане взяли под контроль остров Монреаль благодаря прибытию французского кариньянского полка. Благодаря этому армейскому подразделению были построены новые форты и акции против ирокезов, положивших начало двадцати годам мира.
Приход Камарильи[]
Несмотря на недостаток улик, французская Камарилья начала подозревать о том, что в Америках что-то идёт не так. Когда нападения стали слишком жестокими (все эти слухи про изувеченных детей и пытки), было проведено быстрое расследование, выявившее подозрения в нелегальной иммиграции шабашитов. Франция установила контроль, а Камарилья расставила свои пешки на ключевые позиции. Но это лишь ухудшило отношения между колонистами и властями Квебека.
Общество "Нотр-Дам де Монреаль", группа французских инвесторов, финансировавших развитие Вилль-Мари, с самого начала использовалось Шабашем как прикрытие для бегство за океан. Но из-за расследования Тореадоров шабашиты отказались от "услуг" Общества и начали искать альтернативные маршруты. Религиозные ордена всё также казались лучшим выходом. Так что контроль над островом Монреаль со временем перешёл из рук Общества к сульпицианам, что станут следующими пешками Шабаша. Увы, Камарилья была готова к такому ходу.
Идущая война с ирокезами нанесла немалый урон Шабашу. К 1660-ому около 20 каинитов уже пали, а на горизонте не было и намёка на мир. Эти потери и вдохновили создание "Либер Дефукторум", список погибших каинитов, во многом похожий на записи Вилль-Мари тех, кто погиб, строя и защищая колонию.
Сразу после перехода острова в руки сульпицианев в 1663, Тореадоры выслали в Монреаль кариньянский полк, призванный "защитить" колонистов. Но истинной целью армии было установить господство Камарильи над регионом. В ответ Шабаш начал нагнетать напряжение между колонистами и французскими властями. Шпионы Камарильи выслеживали подозреваемых агентов Меча Каина, пытками выбивали из них ложные признания и устраняли совершенно невиновные семьи. И все эти зверства вновь были приписаны индейским племенам.
Когда армия начала защиту от индейцев, шабашиты продоминировали некоторых поселенцев, что стали известны как "капо блю" (голубые капюшоны), чтобы неправильно направлять армии Франции. Вот так, при помощи Шабаша, ирокезы были разбиты. В 1667 с индейцами был заключен мир. И хотя Камарилья сохраняла присутствие в Вилль-Мари, шабашиты уже укрепились в колонии и контролировали куда больше, чем когда-либо признают Тореадоры. А Шабаш оказался усилен ещё одной стаей, Лес капо-блю.
Город Чёрных Чудес[]
Нападения ирокезов возобновились в конце 1680-ых и продолжались до подписания мирного соглашения в 1701 году. Война Аугсбургской лиги (1688-1697) отразилась и на американских колониях, когда Франция и Англия начали военные столкновения. И это была лишь одна из многих войн, угрожавших молодому Монреалю. Но городу везло и тот сумел избежать оккупации и во время Войны Аугсбургской лиги, и Войны за испанское наследство (1701-1714).
Очередная атака, списанная на гуронов, была проведена Лес капо-блю, замаскированными под индейцев, закончилась гибелью 24 поселенцев после кровавого пира в окрестностях Лашина. Куски тел были развешены на деревьях, а несколько человек заставили напиться крови, прежде чем их самих осушили. Но в этот период также возникли два новых ковена, Лес Мисерабле и Пастыри каиновы.
Именно в этим времена монреальские шабашиты стали замечать необычные события, что позже все вместе будут называться "Неизвестностью". Эти инциденты, от пропажи каинитов и до провальных Таинств Сотворения и таинственных нападений, были результатом растущей силы скованного демона Метасиакса.
Пастыри, уже проявившие себя как сильный ковен, послали своих миссионеров в другие города Северной Америки. Многие вернулись с генеалогической информацией и историей прочих стай. Соединившись с монреальской "Либер Дефукторум", в 1740 появилась Литания Крови.
Во время Войны Аугсбургской лиги, английская интервенция в Монреаль была отменена из-за вспышки ветряной оспы. А во времена Войны за испанское наследство британцы отступали аж дважды: первый раз из-за нехватки кораблей, а второй - из-за того, что целых восемь крупных транспортов затонули, унеся жизни 1500 солдат. После последней неудачи многие шабашиты достали обломки утонувших кораблей и украли сувениры и тела погибших.
Британское завоевание[]
После чудесных спасений в двух войнах, удача изменила Монреалю во время Семилетней войны (1756-1763). Пережив зимний голод и прочие трудности, город не смог сопротивляться, когда три в него вошли три британские армии. Монреаль сдался перед лицом превосходящих сил.
8 сентября 1760 года Новая Франция капитулировала перед Британией и стала английской колонией. Три года спустя, в конце Семилетней войны, после заключения Парижского мира, все французские земли в Канаде перешли к Великобритании.
Власть Камарильи над Новой Францией была обманом. Распущенность, которой был знаменит Париж, распространилась и на колонии. И именно она ослабляла Камарилью в различных городах. Но Камарилья не осознавала серьёзности ситуации.
Правившие Монреалем Тореадоры были лишь номинальными владыками города - и осознавали это. Большую часть своего времени они проводили в пустяковых социальных авантюрах в поместьях Шато-де-Водрёйль и Шато-де-Рамзай и дома у мадам Бегон. Эти три места были центром социальной жизни Монреаля - и кормушками Тореадоров и местом их извращённых игр. И пока сородичи Камарильи наблюдали, смертных подзуживали - и заставляли Доминированием, - насиловать рабов, участвовать в оргиях и смертельных дуэлях. В конце концов Монреаль стал вытягивать массу ресурсов клана, но европейские Тореадоры не могли порвать связи с регионом, не потеряв позиций в секте.
Во время Семилетней войны, когда Новая Франция была почти потеряна, монреальские Тореадоры бежали в Париж, оставив город британцам. Последствия их действий станут очевидны гораздо позже. В Монреале сформировался вакуум власти, а ближайшие британские члены Камарильи были в Бостоне. Так что Шабаш воспользовался возможностью и устранил все остатки присутствия Камарильи на острове. К моменту, когда Британия заявила свои права на Монреаль, город уже был под негласным контролем Шабаша. Ещё больше камарильцев было послано в Монреаль. Пускай силы Камарильи и Британии превосходили шабашитов числом, их уже было невозможно вытеснить из города.
Хотя наводнённая шабашитами Новая Франция была обременительным делом для Камарильи, Тореадоры посчитали, что более не обязаны иметь с ней дело и почти ничего не делали, чтобы помочь новому режиму Камарильи в Монреале. Судьба Канады была утверждена Парижским миром. Ныне Монреаль, теперь британская колония, стала головной болью Вентру.
Во время британской оккупации Новая Франция была разделена на три района: Монреаль, Квебек и Труа-Ривьер. А после Парижского мира все три района были объединены в один. Сульпициане были вынуждены принять британское подданство ради сохранения власти над островом. К ним относились с подозрением из-за обвинений в осквернении могил британских солдат. Но дело было закрыто после того, как 23 сульпицианина стали подданными Британии. Контроль над островом был передан от парижской семинарии монреальской.
Вентру назначили Кайла Страткону князем Монреаля при правлении губернатора Канады, Александра Берришира. Клан надеялся, что Страткона, будучи шотландцем, будет тепло принят в городе, так как французы и шотландцы сражались плечом к плечу в нескольких случаях. Но Вентру ошиблись, предположив, что чувство общей истории смертных будет хоть что-то значить для Шабаша.
Страткона помнил большую часть своей шотландской смертной истории: он помогал французам в войне с британцами. И хотя он сотрудничал с руководством Камарильи, в душе у него было много затаённой злобы к Британии и поддерживающим её Вентру. Пастыри каиновы почувствовали его гнев и предательские мысли и начали культивировать эти чувства в князе. Сначала они тайно встретились с ним, не разглашая своей истинной преданности. И прошло немало лет, прежде чем они рассказали ему правду.
Город Веры[]
После британской оккупации не только католицизм стал широко исповедоваться в Монреале. Вместе с англичанами в город пришёл протестантизм. А это, в свою очередь, открыло врата многим другим конфессиям. Англиканцы встречались в церкви реколлетов в 1761, а пресвитериане открыли свою церковь в 1792. Методистская церковь была построена в 1821. Сразу после этого выстроили конгрессиональную церковь, завершённую в 1833. Баптисты прибыли уже в 1820, а унитарианцы боролись за право открыть дом богослужения, чего добились лишь в 1841.
Монреаль также стал домом для первой в Северной Америке Юношеской христианской ассоциации, а также тут была открыта еврейская синагога в 1777. В 1831 Нижняя Канада (включавшая и Монреаль) стала первой колонией Британской Империи, дарующей полную политическую свободу евреям.
Шабашиты были удивлены, что с таким количеством церквей и храмов, усеивающих Монреаль, его вера не была разбавлена. Напротив, разнообразие и иногда конфликты каким-то образом лишь усилили веру на острове. Именно это стало катализатором, вдохновившим разные шабашитские ковены обуздать веру и направить её на собственные Пути Просветления. Из всех них именно Пастыри каиновы оказались самыми амбизциозными, что привело к возникновению Пути Ночного Искупления. Однако на самом деле, Путь родился из борьбы с демоном Метасиаксом, источником порчи, который каиниты ощущают на острове.
Разочарованные своей неспособностью манипулировать самой верой, большинство ковенов сконцентрировали свои усилия на развращении священников, раввинов и пасторов. Они превращали в гулей алтарников и монахинь, делали их привлекательнее Изменчивостью и заставляли после совращать влиятельных религиозных деятелей. Совращённый клир шабашиты заставляли направлять запутанных последователей в кровавые культы каинитов и проводили пиры и жертвоприношения на кафедрах церквей. Некоторые шабашиты, прикидываясь священниками, использовали исповедь, чтобы узнать о тайных пороках, чтобы позднее их использовать.
Если в чем у Шабаша и было преимущество над Камарильей, так это в дезинформации. Камарильцы искренне верили, что шабашиты не просто способны манипулировать и избегать веры, пронизывающей Монреаль, но и что секты ответственна за странные события, приписываемые Неизвестности. А Шабаш сознательно лишь поддерживал эту репутацию. Лишь гордыня не позволила Вентру обратиться за помощью к Тремерам. И именно это сохранило Шабаш.
Американские мечты[]
Американская революция 1776 года прокатилась по тринадцати колониям. И Канада оказалась одной из целью революционеров, мечтавших избавиться от Британии. Англичане, опасавшиеся присоединения Квебека к восстанию, в 1774 ратифицировали Акт о Квебеке. Он установил границы Квебека, восстановил французское гражданское право (но уголовное право осталось британским) и гарантировал свободу вероисповеданий. И всё-таки Монреаль всё равно испытывал симпатии к Континентальному конгрессу в Филадельфии. Из-за этого и бытовало мнение, что Монреаль примкнёт к революции.
К прибытию войск Конгресса, губернатор Монреаля Карлтон бросил город, не веря, что тот выстоит. Монреальский примоген и многие сородичи бежали из Монреаля вместе с губернатором. И беглецы оказались прямо в ловушке Шабаша. Пастыри каиновы послали на перехват три кочевые стаи: Кровавую Ступню, Ле Гри Фромаж ("Серый сыр") и Лес Вольтигер ("Акробаты"). Спрятавшись на береге реки, Лес Вольтигер открыли огонь, а Кровавая Ступня и Ле Гри Фромаж атаковали из-под воды, утягивая на дно людей с лодок. Из 130 солдат и 14 вампиров в караване выжили лишь сам Карлтон, пять его людей и трое сородичей.
Подобная трусость лишь подкинула углей в топку ненависти Стратконы к собственному клану. Он был одним из немногих, кто остался в Монреале, и его за это посчитали безумцем. Да он и сам готовился к смерти. Но вместе этого он получил предложение примкнуть к Шабашу под покровительством Пастыре каиновых. Меч Каина был очень близок к тому, чтобы завоевать город. Но ему ещё требовалось устранить присутствие Камарильи и запугать секту достаточно, чтобы те и не думали возвращаться в город. Но прямого сражения было маловато. Пастыри посчитали, что обращение Стратконы позволит принять Башне слоновой кости верное решение. Впечатлённый чувством общности и уставший от игр Камарильи Страткона согласился.
Генерал Монтгомери, высадившийся на острове монахинь, решил не входить в Монреаль, опасаясь оскорбить симпатизирующих ему французов. Так что он оставил небольшой контингент войск в Монреале и выдвинулся на город Квебек. А присоединение к Конгрессу было оставлено на Бенджемина Франклина. Но дурное отношение клира к нему остановила американскую инициативу в Канаде. Так что в итоге революционеры вынуждены были покинуть Канаду, а Монреаль вновь вернулся к Британской Империи. Когда Камарилья вернулась в город, Страткона продолжил претворяться князем города и проводником воли Вентру. Но втайне он помогал Шабашу планировать финальный удар.
Обманутый взор[]
Прошло несколько десятилетий, прежде чем остров вновь оказался под угрозой, но эти годы мира позволили городу процветать. Газета, что стала в итоге "The Gazette", ведущей монреальской англоязычной газетой), начала свои публикации в 1778. А мультмиллионеры МакТавиш, Молсон, Драммонд, Фробишер и МакГилл создали финансовые империи, что занесли Монреаль с его 25000 жителей на мировую экономическую карту.
В 1793 привоз новых рабов в Нижнюю Канаду объявили вне закона. А само рабство было запрещено Британским парламентом в 1833. В 1801 было проведено комнатное водоснабжение. Первые уличные газовые фонари появились в 1815 - тогда же и была создана монреальская полиция. Не считая вторжения в Квебек американских войск в 1813 - это были славные годы.
Всё это время Шабаш выжидал шанса взять власть в руки, но его точно нельзя назвать ленивым. Пастыри поспособствовали созданию Инквизиции в 1804, а некоторые кочевые боевые стаи, вроде Кровавой Ступни и Лес Вольтигер, оставались в городе в ожидании войны. Эти две стаи, состоящие из коренных американцев и французов, были созданы, чтобы помочь во вторжении в город. Так что обе обычно оставались поблизости, пока работа не будет сделана или они попросту не погибнут. Лес Вольтигер и Кровавая Ступня были вообще двумя первым двумя боевыми стаями, созданными в Северной Америке.
Именно в этот период спокойствия были сформированы и Вдовы. Стая быстро обзавелась репутацией благодаря своему борделю и развращённости его посетителей. Педафилия, копрофилия, герантофилия, некрофилия, садизм, мазохизм, бондаж, зоофилия - всему этому было место в борделе Вдов. Смертных, подсевших на один сексуальный фетиш, заставляли практиковать и другие. И шлюхи этого борделя нередко заменяли погибших каинитов.
Тем временем городские Вентру расслабились и потеряли бдительность. Многие оказались развращены шабашитами и посещали местечки вроде борделя Вдов. Монреаль становился коммерческим центром Канады. Камарильцы острова наслаждались свалившимся на них богатством. Замкнутые служители уже сформировали своего рода "клуб старичков", так что мало каких неонатов ждал тёплый приём в городе. А Страткона наблюдал за своими так называемыми братьями, как они накапливают бесполезные богатства или придаются утехам под крышами клуба "Бобёр", кафе "Exchange" или отеля "Mansion House". Время ожидания подходило к концу.
Триумф Шабаша[]
После потери Британией американских колоний, многие лоялисты бежали в Канаду. В основном они оседали вокруг Великих озёр или в восточных городках. Приток британских верноподданных привёл к тому, что Канада была разделена на два региона, Верхнюю и Нижнюю Канаду (и Монреаль должен был стать частью последней). Это сразу же создало трения, ведь представительство регионов в правительстве должно было быть равным. Но на одного жителя Верхней Канады приходилось четырнадцать обитателей в Нижней Канаде. Словно этого было мало, 500000 франко-канадцев были недостаточно представлены в правительстве, а налоги платили примерно в половину больше, чем англо-канадцы (коих насчитывалось всего 75000).
В конце концов на ринге оказались обе стороны. Франко-канадцев представлял Филс де ла Либерте, а англо-канадцев - лоялисты во главе с тайным Дорийским клубом. На роковом собрании, по сути и начавшем восстания 1837-1838, две стороны столкнулись лицом к лицу и бунт едва был предотвращён. Позднее генерал-губернатор Госфорд приказал арестовать Лес Патриотес, чтобы задушить движение, но в итоге лишь укрепил решительность оппозиции. За этим последовала полноценное восстание.
В Монреале было объявлено военное положение, и в апреле 58 патриотес было выслано, а 12 - казнено. Позднее ещё 64 было отправлено в колонию в Австралию, а ещё 10 отправились на висельницу. Британское меньшинство сохранило контроль над колонией.
Именно эти бунты стали прикрытием для Шабаша. Страткона захлопнул ловушку. Примоген Монреаля давно уже понял, что с их князем что-то не так. Но они подозревали, что дело тут в его либеральном отношении к французскому большинству, а не в связях с шабашитами. Митра, князь Лондона, санкционировал примоген на смещение Стратконы, но советовал им действовать медленно и аккуратно, чтобы не превратить Кайла в мученика среди его французских сторонников.
Примогены сформировали Дорийский клуб, чтобы облегчить контроль над и так послушными лоялистами. Пытаясь дискредитировать Филс де ла Либерте, Дорийский клуб попытался спровоцировать смутьянов на агрессию, желая спихнуть вину на французов и Страткону. Но примогены не подумали о последствиях. И даже не догадывались, что их заговор будет использован Шабашем как прикрытие наступления.
Когда восстал Меч Каина, Камарилья оказалась совершенно к этому не готова. В середине декабря большинство примогенов были мертвы или оказались в пыточных, а город принадлежал Шабашу. За пределами Северной Америки об этом узнали лишь в апреле, когда пыль уже осела. Сам Страткона сохранил контроль над городом, даже с учётом поддержки Пастырей каиновых, лишь после ряда Мономахий с другими претендентами и доказав верность секте, пытая бывших союзников по Камарилье.
| « | ...и знай, что я помню день, когда считал тебя другом, но ныне мы мертвы друг для друга. Я не захватил славный город Монреаль для Шабаша. Он всегда принадлежал ему. Я не отрекаюсь от своего долга защищать город, совсем наоборот. Он стал важнее, чем был когда-либо. И будь я трижды проклят, если Камарилья запятнает его облик. Запомни следующее: лишь посягни на эти земли, и я покажу, почему они зовутся "Городом Чёрных Чудес". Тихий город Монреаль больше не будет тихим. | » |
— извлечение из письма архиепископа Стратконы князю Лондона Митре, 5 апреля 1838 года. |
||
Несмотря на обвинения, что Монреаль был захвачен тактиками Камарильи, Страткона получил признание за своё хитроумие. Однако бывший князь понимал, что захвата Монреаля было мало. Секте нужно снаряжение на будущее, а единственное, что затруднит британским Вентру контратаку - это позор. Раз Вентру уже были вовлечены в конфликт с английскими Тремерами, потеря Монреаля превратит клан в посмешище. Потому Вентру сделали то единственное, что могли: замяли свои потери, отступничество князя и тот факт, что потеряли бдительность.
Страткона знал, что Вентру не выдержат. Он также знал, что раз уж Монреаль официально все ещё был доменом Камарильи, Вентру не смогут в открытую попытаться вернуть его. Главным преимуществом Стратконы над Вентру было то, что они всё ещё винили в падении Монреаля французскую культурную гордость. Вентру были совершенно слепы к тому, что французы, как и англичане, были лишь приманкой и пушечным мясом. И пока Страткона мог скрывать свои замыслы за французским патриотическим движением, все усилия Вентру по возвращению Монреаля были обречены на провал.
Прекрасная эпоха[]
К 1840-ым население Монреаля выросло до 40000. После восстаний Верхняя и Нижняя Канады были объединены в одну территорию в 1841, и Монреаль стал её столицей. Но после того, как был прорыт Лак Сен-Пьер, город также стал одним из крупнейших внутренних морских портов мира.
Страткона же с весельем наблюдал, как Вентру пытались успокоить франко-канадцев различными преимуществами и снисходительным отношением. И хотя британцы приложили все усилия, чтобы убедить прочих, что Монреаль в безопасности, простой факт был в том, что на острове не оставалось ни одного камарильца. По сути, все знали, что Монреаль захвачен Шабашем, но никто не говорил об этом в слух из-за опасений перед гневом Вентру.
Когда поползли слухи, что Монреаль может стать столицей, Страткона убедил местных шабашитов подыграть, чтобы преподать Камарилье последний урок. Оценив иронию, Пастыри каиновы поддержали Страткону, который лоббировал претензии Монреаля. Вентру оказались в тупике. Раз уж Монреаль был самым важным городом Канады, любые попытки выступить против Стратконы (якобы князя города) могли вызвать подозрения. А небольшие усилия не возымели эффекта. И Монреаль стал столицей. Несколько паршивых овец из числа Вентру были избраны для представления интересов клана в городе, но это назначение было смертным приговором.
Вентру не были удивлены произошедшими в Монреале событиям. Они начали понимать правила игры и осознали, что пора умывать руки. Страткона слишком хорошо контролировал остров, а Шабаш слишком глубоко пустил корни, чтобы его было легко выдворить.
Но Монреаль не долго пробыл столицей. В 1849 несколько документов были предоставлены Ассамблее. В одном требовали амнистию для участников бунтов и финансовой компенсации для тех, кто пострадал во время оных. Англичане сразу же отметили новую оппозицию, заявив, что это было бы награждением изменников и стёрло бы линию между верными и предателями.
Несмотря на развернувшиеся дебаты, лорд Элджин ратифицировал акт. Тем же вечером кто-то поджог здание Канадского Парламента, уничтожив правительственные записи и 22000 томов различных работ. На следующий день вновь разгорелись бунты. Столицу перенесли в городе Квебек.
Вентру заявили, что эти бунты были прикрытием для вторжения шабашитов. Что, на самом деле, никакого отношения к Мечу Каина не имело. Это "обвинение" позволило Вентру умыть руки. Они приписали свои потери атаке превосходящих сил и так и не признали предательства бывшего князя.
Конец века[]
В последние десятилетия XIX века Монреаль наслаждался миром, ведь войны шли где-то далеко. Нет конечно, были и на острове пожары, эпидемии, наводнения и странные бунты, но всё это было обычным делом для растущего города. Наглядным примером развитием Монреаля послужили его технологические достижения. Мост Виктории, законченный в 1860, прокинул связь между островом и материком. Река Святого Лаврентия была открыта для морских судов. А первые уличные электрические фонари появились в июле 1886.
В 1867 Акт о Британской Северной Америке сделал Канаду не территорией, а отдельной страной. Сульпициане помогли открыть как минимум 13 школ, включая ответвление университета Лаваля. Монреаль стал крупнейшим городом Канады и, к концу столетия, в нём уже проживало 216650 человек.
Пока смертное население пыталось справиться с пожарами, наводнениями и повседневной жизнью, шабашиты оказались втянуты в столкновения с люпинами, не связанными с коренными племенами окрестностей Монреаля. Американские ирландцы, разгорячённые лихорадкой Американской гражданской войны и ненавистью к Англии, решили вторгнуться в Канаду в 1866. Это Движение фениев было названо в честь легендарного военного отряда Фианна из Ирландии. Проблема была решена со смертью 10 фениев, шабашиты Монреаля столкнулись с люпинами американо-ирдандского происхождения. Разгорелись сражения, и враги доказали свою силу. Двое оборотней погибло, ещё четверо, будучи серьёзно ранены, сбежали. Люпины, что сражались в этих налётах, нигде вновь не объявились.
XX век[]
Двадцатый век привнёс немало изменения в город. В дополнение к гражданским волнениям и различным нападениям, ранние 1900-ые столкнулись с требованиями больших свобод, к досаде многих религиозных групп. Через десятилетие после изобретение автомобиля, взбудораженному населению города представили новый вид спорта: гонки. Кроме того, был открыт и "Оуметоскоп", первый кинотеатр в Северной Америке.
В начале XX века Лес Вольтигер покинули Монреаль. Однако Монреаль всё также оставался домом для 20 шабашитов, включая:
- недавно прибывших Оранжистов (названных так в честь местной группировки головорезов, оскорблявших голосующих на избирательных участках).
- Лес Мисерабле (все ещё сохранявших силу).
- Вдовы.
- Библиотекари.
- Пастыри каиновы (искавшие нового лидера).
- Кроме того, несколько кочевых стай посещали регион.
Чрезвычайно важным событием стал Евхаристического конгресс 1910 года. 50 католических кардиналов, 100 епископов и архиепископов и более 400000 пилигримов прибыли в Монреаль. Конгресс вызвал настоящий приток набожности, омывший город. Базилика Нотр-Дам пять раз была просто забиты под завязку, а в одну ночную мессу сразу 500 верующих приняло причастие за раз.
Пока смертные молились по своим церквям, Пастыри и Библиотекари созвали Съезд Каина, собственное собрание, посвящённое вере и единству. Гостями оказались некоторые из наиболее прославленных последователей и философов Ноддистов, Некрономистов, Гармонизаторов и даже несколько Альбигойцев. Неделя была посвящена кровавым пирам, дебатам, конференциям и чтениям Литании Крови.
Оранжисты похитили и запытали несколько дюжин паломников, требуя, чтобы смертные отреклись от своих верований в кровавых банях в стиле Инквизиции. Вдовы соблазнили высокопоставленных клириков с Конгресса и разрушили их веру в оргиях Изменчивости. Лес мисерабле, со своей стороны, вызывали разоблачительные видения, используя на своих жертвах Помешательство.
Больше всего Съезд Каина запомнился тем, что стал катализатором завершения Второй гражданской войны Шабаша. Он собрал враждующий фракции под одной крышей на негласные переговоры. Многие побывавшие на Съезде оказались под впечатлением от Литании Крови и увидел в ней инструмент сохранения единства Шабаша. Те, чьи истории написаны в ней, придали Шабашу силы.
Во второе десятилетие разразилась Первая мировая война, но в эти тёмные дни Монреаль продолжил набирать силу. Бока Мон-Руаяль были пронизаны новым тоннелем, соединив противоположные стороны. Вновь разразилась эпидемия гриппа. Крипта Оратория Святого Иосифа была переполнена. А жители Монреаля отправились на фронт.
Именно открытие тоннеля приковало внимание монреальских шабашитов. Пастыри каиновы, знавшие о таящемся под горой зле, совсем бы не удивились, если бы демон объявился на строительной площадке. Но они были приятно удивлены тем, что железнодорожный тоннель открылся без всяких проблем. Однако позже их страхи подтвердились, когда двое Оранжистов пропали во время "прогона сквозь строй" (форма наказания, когда провинившегося гонят ударами палок сквозь двойной строй) в тоннеле. К современным ночам лишь самые глупые шабашиты пользуются тоннелем, ибо число пропавших жертв Метасиакса достигло шести.
Хотя Шабаш не слишком заботился о идущей в Европе войне, они и не игнорировали эти события. Многие задавались вопросом, как призыв скажется на популяции стада. И хотя Пастыри понимали, что не смогут остановить войну, они манипулировали церковью, чтобы та выступала против рекрутского набора. Но, как они и подозревали, этого было мало, чтобы остановить поток добровольцев.
Несмотря на Великую депрессию и Вторую мировую войну, Монреаль сохранил репутацию. Мосты Жака Картье и Мерсье были построены в 1929 и 1934, обеспечив остров новыми инфраструктурными связями с материком.
Ночная жизнь каинитов менялась чуть ли не каждую неделю в середине XX века. Оранжисты покинули Монреаль и перебрались в США, тем самым уступив место для прибывших Навигаторов и Маттачинов. Заслуги архиепископа Стратконы были признаны, и он получил сан кардинала. Вероник ла Круэлла, единственная выжившая после пожара в борделе в 1911 Вдова, сменила Страткону, став архиепископом.
Послевоенный период[]
Десятилетия после Второй мировой войны словно пробудили и трансформировали Монреаль и всю провинцию Квебек. Консервативно-католическое мировоззрение оставалось ведущим до конца 1950-ых, но семена перемен были посеяны продолжавшейся иммиграцией и ростом города. Визит французского генерала Шарля де Голля в 1967 дал стимул Французскому национальному движению. А в начале 1960-ых открылось метро.
Кроме того, с 1960-ых в канализационной системе и её окрестностях стали замечать единственного в городе гару. Его описывали как крысоподобного, болезненного и деформированного - словом, не похожего на тех, что с фениями нападали в 1870.
В 1960 подавленная жажда перемен вырвалась и словно пожар прокатилась по провинции. "Тихая революция" привела к избранию в правительство провинции прогрессивных интеллектуалов, поддерживавших премьер-министра Жана Лесажа. Антиклерикальное движение распространялось среди жителей. Возникло видение Квебека как современного франкоговорящего национального государства. В то же время Канада ослабила свои иммиграционные законы, и Монреаль превратился в тот ещё котёл культур. Афро-карбицы, арабы, латиноамериканцы и прочие осели в городе.
Послевоенный период был рассветом Вероник. Она быстро заручилась поддержкой других ковенов благодаря альянсам, Мономахии, пыткам, соблазнению и чистой харизме. Кроме того, она была любовницей Стратконы, так что её назначение никого не удивило.
Она поддержала иммиграцию, чем порадовала Пастырей, получивших вливание новых теологических и философских взглядов. Кроме того, она сохранила наследие города. Её смертные рабы возглавили движение по возрождению славы Старого Монреаля, убедившись, что его брусчатые улицы и запутанные тайные проходы сохранятся. Открытие Литании, летний фестиваль Шабаша, приобрел многие текущие артистичные черты при правлении Вероник. Ощущение роста и свободы привлекло в город новые ковены, включая Навигаторов и Цирк Зарновича.
Не не всё было так радужно для секты. Иона, князь Оттавы, увидел в увеличении французско-канадского национализма шанс вернуть Монреаль Камарилье. Кроме того, возникли проблемы и в 1948, когда группа монреальских миссионеров вернулась с Гаити в компании с гаитянскими специалистами. Среди вновь прибывших оказался и Жерар, Последователь Сета и слуга Геде. И он тут же принялся плести по городу паутину порчи.
Октябрьский кризис[]
К концу 1960-ых Тихая революция уже создала поляризацию квебекского общества между теми, кто желал видеть провинцию независимым государством и теми, кто хотел, чтобы она оставалась частью федеральной системы. Радикалы сформировали Фронт де Либерасьон ду Квебек (ФЛК), фактически, небольшое террористическое движение. Его полунезависимые ячейки за несколько месяцев организовали взрывы серии символических целей - и при том обошлось без пострадавших. Однако британский торговый представитель Джеймс Кросс и министр Федерального правительства Пьер Лапорт были похищены в 1970. Лапорт был убит, и федеральное правительство ответило введением в городе военного положения. В октябре в город вошли войска и начались повальные аресты.
На самом деле, Октябрьский кризис был пиком усилий Ионы по захвату Монреаля. Воспользовавшись тактикой Пастырей из XIX века, Вероник ла Круэлла подстегнула городских радикалов. Квебекский национализм всегда был тенденция смертных, но архиепископ сделала свою ставку и поддержала формирование ФЛК. Её действия подстегнули планы Ионы. Военное положение было отчаянной мерой по подавлению Шабаша перед тем, как всё окончательно вышло из-под контроля. Многие вошедшие в город солдаты были камарильскими гулями, подчинявшимися нескольким сородичам, надеявшимся отыскать убежища врагов под видом облавы на "радикалов".
Агенты Камарильи угодило точно в ловушку архиепископа. Немногие шабашиты имели прямые связи с националистами, так что поиски Камарильи мало чего дали. А когда опустилась ночь, шабашиты заполнили улицы и обезглавили вторжение Башни слоновой кости, вынудив Иону отступить назад, в Оттаву.
Война с Сетитами[]
В конце 1960-ых множество гаитян прибыли в Монреаль, пользуясь послаблениями в иммиграционных законах Канады. Перспектива жизни в франкоговорящем городе для гаитянцев, бежавших от репрессий и экономического краха, была привлекательна. К 1990-ым 30000 гаитянцев составляют треть чернокожего населения Монреаля.
Сетит Жерар, уже обосновавшийся в городе, узнал о грядущем прибытии слуг Эзули, соперницы хозяина Геде. Сыграв на опасениях Шабаша, что Змеи прибудут вместе с иммигрантами, он позволил утечку информации о приходе Эзули. Военное празднество горячо поприветствовало вновь прибывших Сетитов и уничтожила соперников Жерара ещё до того, как те обосновались в городе.
О присутствии самого Жерара стало известно лишь в 1972, когда Ицхак из Пастырей каиновых обнаружил кровавый культ, возглавляемый Моиской, дитя Жерара. Военное празднество шабашитов ворвалось на следующее собрание культа и выяснило о его связях с Сетитами.
Даже после небольших побед над Сетитами, шабашитам было тяжело бороться с укоренившимися Змеями. Культ Жерара включал круги муниципальной власти. Так что Сетит использовал своё влияние, чтобы начать кампанию случайных застроек в центре города. Шабашиты были вынуждены защищать своё подземное общее убежище.
Многие шабашиты считают, что город и их убежища устояли лишь благодаря прибытию Сангриса, гаитянского Змея Света, хорошо осведомлённого о методах Последователей Сета. Вот только прибытие Сангриса было не случайно. Ещё на Гаити он заключил сделку с другим декани, Босотелем, и здесь он искал способ расторгнуть контракт. Тогда-то он и узнал о Метасиаксе, что обитает в Монреале. Сангрис отправился на острове и приготовился к смерти. Он предположил, что при гибели на острове разгорится спор за его душу. Босотель потребует душу по праву договора, а Метасиакс - на территориальной основе. И, возможно, даже мгновения душе Сангриса хватит, чтобы найти убежище где-то ещё. Встроив ритуал духовной Тауматургии прямо себе в кожу, он приготовился обрести спасение в мгновение гибели.
При поддержке Пастырей Сангрис создал стаю Змеиных Охотников и нацелился на смертных пешек Сетитов. Они уничтожили несколько культов, обратив на себя внимание Жерара. Те, кто скорее всего заняли бы освободившееся место, были задоминированы шабашитами. Реновация Старого Монреаля попала под контроль Шабаша, и положение дел в войне изменилось не в пользу Последователей Сета.
В тайне ото всех Сангрис воззвал к инфернальной помощи, чтобы нейтрализовать множество вудуистов. Война велась на двух фронтах: невидимом и видимом. Без духов, что могли бы помочь Сетитам, все усилия Змей были затруднены. Одного за другим, шабашиты вытащили их и уничтожили. К концу 1974 поймали и Моиску, когда один из Сетитов раскололся под пытками. Архиепископ ла Круэлла использовала Изменчивость, превратив Моиску в кожаный жилет. Она стала знаменита тем, что нередко отрывала от него мелкие кусочки и проглатывала их.
Когда Жерар остался последним Сетитом в городе, Сангрис осознал, что его полезность для города подходит к концу. Ему нужна была последняя демонстрация, чтобы укрепить своё положение в секте. Нечто, что возвысит его до сана архиепископа. И он обратился к Метасиаксу за помощью. Демон согласился лишь потому, что шанс возвысить инферналиста был слишком хорошо, чтобы его упускать.
Пастыри каиновы устраивали традиционный кровавый пир на Двенадцатую ночь года. Сангрис отыскал "закуску" заранее и отравил болезнями Метасиакса их кровь. Испившие из них шабашиты погрузились в глубокий торпор. Избежали этой судьбы лишь:
- Сангрис и Пьер Бельмара (защищённые инфернальной сделкой).
- Илия Кита из Скверных (которого Сангрис предупредил не пить).
- Кочевая стая Дорожные Волки, прибывшие поздно.
Сангрис обвинил Жерара в осквернении церемонии и "отыскал" местоположение храма Сетита, использовав заражённых людей как следы. На самом-то деле Сангрис выяснил местоположение Жерара во время дознания пленника-Сетита, но выжидал верного времени, чтобы использовать информацию. Он послал Дорожных Волков в авангарде, но они были уничтожены. Но это отвлекло его достаточно, чтобы остальные сумели скрытно проникнуть в храм благодаря знаниям Илии подземелий Монреаля.
Илия, Сангрис и Пьер обрушились на культистов и их духов-союзников. Илия пожрал двоих детей Жерара, но из-за этого не видел магической битвы, развернувшейся столкнувшимися с Жераром Сангрисом и Пьером. Инфернальное пламя в конце концов поглотило храм, уничтожив Сетитов и пощадив шабашитов.
Отравленные шабашиты медленно приходили в себя. Вскоре они поняли, что несколько из них пропали без следа. Их лишь преследовали смутные воспоминания о тёмных тенях, что движутся меж ними. Это Метасиакс решил забрать несколько тел для своих удовольствий, выбрав тех, кто лучше всего подходил к его мрачным вкусам. Среди исчезнувших была и Вероник. Вернувшийся Сангрис назвался её приемником. Так как те, кто могли выступить против, были слишком слабы, чтобы сразиться за архиепископство (Метасиакс поддерживал болезнь в телах тех, кто мог выдвинуть свои притязания на титул), а Пастыри поддержали притязания Сангриса, он был признан архиепископом.
Руины храма Сета, прозванные шабашитами как "Змеиная Яма", всё ещё стоят на улице Буайе в Северном Монреале. Мало кто рискует заходить туда, а Пастыри все ещё приглядывают за ними. Некоторые опасаются, что выжившие из культа Жерара ушли в подполье и почитают его как бога-мученика.
Правление Сангриса[]
Поздние 70-ые и 80-ые были отмечены политической и экономической нестабильностью. Националистическая Парти Квебек пришла к провинциальной власти в 1976 и организовала первый референдум о независимости в 1980. И даже после поражения на голосовании, националистическое движение так никогда и не умерло, а общество всё сильнее поляризацировалось.
Рецессионисты начала 70-х и 80-х вызвали немало проблем, и Монреаль начал загнивать. Центр города обветшал, когда бизнес стал уходить из этого района, а рост бедности и количества бездомных увеличился. Богатые богатели, и вспыхнуло этническое напряжение.
В 1990 началось противостояние с близлежащими Окай и Шатогой. Вооруженные могавки защищали земли, что считали священными. Канадская армия поддержала застройщиков, что внедрились в эти самые земли. В конце концов могавки вынуждены были уйти, но всё-таки сумели остановить усилия застройщиков и привлечь внимание СМИ.
Несмотря на некоторые этнические трения, большинство шабашитов вспоминает правление Сангриса как времена процветания. Как заявляют Пастыри, он принёс в город мир, дав мыслителям то, что им нужно. Благодаря умным и жестоким решениям, он обеспечил сосуществование разнообразных шабашитов в городе. Увы, ныне эти самые силы разрывают город на части.
Тем же, кто жаждал битвы, он дал цель: Камарилья Оттавы. Князь Иона так полностью и не восстановился после поражения в 1970. Сангрис организовал несколько атак на сторонников Ионы, что привело к гибели князя от рук одного из его собственных примогенов в 1978. Потом он устроил атаки на сам город, посеяв страх в столице Канады. Так он превратил Оттаву в игровую площадку для шабашитов, которой она и остаётся по сей день.
Он мудро удержал шабашитов от вмешательства в Окайский кризис, зная, что оборотни защищают могавков. Говорят, Целестия из Навигаторов пыталась обеспечить поставки припасов могавкам, но была атакована люпинами и едва сумела убежать. Несколько других шабашитов, претворяясь канадскими солдатами, пытались изводить индейцев, но были уничтожены вскоре после того, как осознали: у гару нет чувства юмора.
В конце концов Сангрис встретил гибель несмотря на свои положительные реформы. Среди многих гостей города оказались Тристан и Изольда, два рыцаря-инквизитора, нашедшие доказательства инфернализма архиепископа.
Суд[]
В мае 1992 в город прибыл судья-инквизитор Сантьяго ДеСото, возглавивший трибунал и начавший суд, длившийся три месяца. Суд проходил в общем убежище и начался с формального обвинения архиепископа. Многие были готовы выступить в его защиту, но он решительно признал свою вину. Поздравив трибунал с тем, что он сумел разоблачить его, он заявил, что действовал в одиночку. ДеСото и его помощники были убеждены, что у Змея всё же были сообщники. Во время трибунала Сангрис и подозреваемые подвергались пыткам. В итоге Сангрис разумно признал, что у него был кабал смертных помощников, и те стали дополнением в Чёрной Роще (Чёрная Роща - ряды чёрных деревьев, в которые были превращены люди, появившиеся в 1927 после суда над малкавианкой-инферналисткой Цеделией Болтуньей). Подсудимый не разоблачил других вампиров, заявив, что неукротимые амбиции множества шабашитов обеспечили его всей необходимой поддержкой.
Все вампиры в городе во время трибунала были допрошены. А те, у кого были близкие связи с архиепископом, были изучены особенно пристально. Больше всего подозрений пало на дитя Сангриса, Эзикиела, отозванного из Чёрной Руки ради суда, и тех, кто помогали Сангрису в атаке на Жерара. К августу трибунал столкнулся с фактом, что Сангрис кажется и вправду действовал в одиночку.
15-го августа городские шабашиты приговорили его к аутодафе и обрушили своё возмездие на инферналиста. Таинство казни достигло пика через две ночи, когда пришёл сам Сантьяго, чтобы уничтожить Сангриса очистительным тауматургическим огнём. Суд завершился, но поползли неподтверждённые слухи, что двое рыцарей-инквизиторов вернулись в город ради охоты на сообщников Сангриса. А сам Сантьяго в октябре уволился из Инквизиции и обосновался в Монреале, примкнув к Навигаторам.
Вот только в последние мгновения жизни Сангрис разыграл туз в рукаве. Когда инквизитор ДеСото нанёс удар милосердия, спящий в коже Сангриса ритуал сработал, и его душа поменялась телами с Сантьяго. Никто так и не понял, что случилось, и Змей попросту ушёл в теле инквизитора. А вот ДеСото оказался перед двумя разгневанными демонами. Однако инквизитор не растерялся, и вместо того, чтобы оказаться разорванным на части, предложил им вернуть его в мир смертных, чтобы отыскать для декани Сангриса. Душа Змея Света отправится к Босотелю, а ДеСото отыщет для Метасиакса подходящего каинита-замену.
Метасиакс согласился и назвал своей целью Цеделию Болтунью, Малкавианку-инферналистку, что сбежала от него 60 лет назад. На самом деле, Цеделия стала послушницей Босотеля на Гаити, так что Метасиакс был более чем рад согласиться на сделку, что окольным путём отомстить Босотелю.
Душа ДеСото вернулась в мир в теле Терренса де Буйе, смертного-инферналиста, что когда-то и привёз в Монреаль Метасиакса. Но был у Метасиакса и свой план. После перемещения Сантьяго в тело Буйе, декани использовал свою связь с Терренсом и вызвал у ДеСото амнезию, после чего начал менять его внешность так, чтобы тот походил на Сангриса. Он также изменил мысли Сантьяго так, что он и правда поверил, что является Сангрисом. А также поменял цели ДеСото так, что отныне он охотился за Цеделией Болтуньей и "инквизитором ДеСото" (чьё тело стало теперь вместилищем души настоящего Сангриса).
Метасиакс надеется, что заставив Сантьяго выглядеть, действовать и думать как Сангрис, то именно его Босотель и заберёт после смерти его, а не настоящего Змея Света. Одновременно Метасиакс велел Пьеру Бельмара, своему другому агенту, заманить настоящего Сангриса в ловушку, совратив его дитя, Эзикиела.
Нынешние дни[]
В 1990-ых разделение между людьми и загнивание общества лишь увеличились в городе. Предпринимались попытки по реновации города, но он всё равно пестрил пустырями и разваливающимися зданиями. А напряжение и насилие между разными этническими группами возросло. Политическое разделение лишь усилилось после второго референдума о независимости Квебека. Пропасть между сторонниками отделения и сохранения лишь углубилась, а третье голосование обещают совсем скоро. Кажется, надежда покидает город.
Разные фракции Шабаша, до того мастерски сдерживаемые Сангрисом, вцепились друг другу в глотки. Кардинал Страткона, вынужденный вмешаться из-за вакуума власти, лично выбрал нового архиепископа, Каролину Валез из лос-анжелевских Потерянных ангелов, на замену Сангрису. Действия кардинала были продиктованы желанием ввести нейтральную сторону в политическое поле враждующих сторон Монреаля. Однако Валез оказалась неспособна удовлетворить молодых и кровожадных шабашитов города или поддержать стабильность, которую требовали Пастыри каиновы.
В 1994 году дитя Сангриса, Эзикиел вернулся в Монреаль во главе колонны Чёрной Руки, желая стать новым архиепископом. В гонку вступили и сами Пастыри каиновы, представив своего кандидата, бывшего инквизитора Альфреда Бенезри. Все ковены города разделились между этими тремя кандидатами:
- Каролина Валез (Потерянные ангелы) при поддержке Вдов и Навигаторов.
- Альфред Бенезери (Пастыри каиновы) при поддержке Библиотекарей и Королев сострадания.
- Эзикиел (25:17) при поддержке Скверных и Лес орфелинс.
Немногие мудрые шабашиты понимают, что все эти манёвры, на самом-то деле, лишь акт отрицания. Опасная аура Мон-Руаяль распространилась за пределы склонов самой горы, в город, а наследие порчи и гордыни Сангриса всё ещё прогрызает себе пути в сообществе монреальских каинитов. Прочие манипуляторы и развратители остаются в тени.
Также современные шабашиты время от времени забрасывают в канализацию, где обитает Лепроголовый, смертного-наживку, привязанную к верёвке, желая выманить это создание. Сами каиниты называют это "рыбалкой". И что-то в канализации всегда убивает наживку. Вот только это нечто - уродливый Носферату Илия Кит. При том каждый раз, когда Лепроголового вновь замечают в канализации, Шабаш посылает несколько патрулей на поиски оборотня, но безрезультатно. Буйные патрульные во время поисков бросают в люки самодельные бомбы, нашпиговывая гвоздями газовые трубы и других шабашитов.
Источники[]
- Montreal by Night, стр. 19-35.