Последователи вуду, магически-религиозной традиции гаитянской культуры, всегда боялись уангас: чёрной магии, предназначенной для причинения вреда простым людям. Боккоры – практики уангас – категорически не принимают никаких предложений по ограничению своей вредоносной магии. Считается, что в дополнение к своей власти над мёртвыми они способны наводить порчу, управлять погодой, приводить в упадок зерновые культуры и оказывать множество других пагубных воздействий, ответственность за которые принято возлагать на заклинателей и в других народных традициях. Но несмотря на обширный диапазон сверхъестественных сил, приписываемых боккорам, ни один из смертных не боится их чёрной магии с такой силой, с какой опасается заклинаний и ритуалов, направленных на управление душами мертвецов или даже чистой энергией смерти.
Люди, следующие учению вуду, опасаются в первую очередь деятельности смертных жрецов (хунганов), пошедших по ложному пути и начавших использовать свои силы во зло. Тем не менее, чаще всего их страхи оказываются направлены отнюдь не на подлинный источник проблемы. Благочестивые и богобоязненные прихожане иногда подвергают сомнениям поступки даже самых добродетельных хунганов, необоснованно причисляя их к числу чёрных магов и некромантов. Некоторые из таких крикливых обвинителей начинают охоту на ведьм безо всякого повода, в то время как некоторые сами лицемерно подталкивают хунганов к участию в тёмных обрядах, упрашивая их проклясть врагов их общины. Хунганы, в открытую провозглашающие себя чёрными магами, часто полагаются в большей степени на обман и предрассудки окружающих, чем на подлинные сверхъестественные способности. В частности, некоторые из них внушают страх в сердца окружающих, одеваясь в шкуры животных, распространяя слухи о порчах или прибегая к другим уловкам наподобие фокусов, сущность которых они приписывают своей магической силе. Такие хунганы берут на себя ответственность за любые болезни, стихийные бедствия и проявления безумия, которые можно наблюдать в округе. И многие смертные покупаются на эти трюки, порой даже позволяя своему страху перед хунганами нарушить собственное здоровье, что только усиливает репутацию местного колдуна как жуткого повелителя смерти.
Однако подлинное воздействие этой магии на мир мёртвых исходит не от живых унганов, а от сородичей, эксплуатирующих поверья простых людей с целью освоения новых и необычных колдовских сил. Сородичи не изобретали ни вуду, ни уангас, как не создавали и смертную традицию этих форм магии. В сущности, некоторые из них вообще почувствовали интерес к этому учению уже после того, как до них самих дошли слухи о гаитянских зомби и боге смерти.
Барон Самеди и хунганы[]
Простого течения двух столетий оказалось недостаточно, чтобы хоть сколько-нибудь изменить унизительные отношения между хунганами и язвительным богом, который наделил их великой силой в надежде, что с её помощью они сами же себя и уничтожат. Для того, чтобы стать хунганом Барона, культист обязан принять участие в ритуале, который проводят хунганы, уже добившиеся статуса служителей Самеди. Для начала хунганы требует, чтобы новичок провёл за танцем несоизмеримо больше времени, чем большинство обычных людей). Таким образом, в некоторых случаях новичку приходится провести несколько ночей в постоянной активности, дожидаясь того момента, когда Барон Самеди соизволит явиться к нему и вынести своё суждение (опытные хунганы, как и их человеческие коллеги, способны погрузиться в транс за куда более короткий срок).
Когда участникам ритуала удаётся установить контакт с лоа, дух смерти вселяется в новичка и начинает говорить другим голосом – а иногда даже на другом языке. Голос объявляет, что он – Барон Самеди, и вовлекает других участников ритуала в обсуждение личности новичка. Если дух прибывает слишком рано, действующие хунганы начинают тщательно расспрашивать лоа, стараясь удостовериться, что это именно Самеди, а не другой, меньший петро лоа, решивший использовать церемонию для собственного развлечения. Если оказывается, что это не Барон, унганы проводят обряд по изгнанию духа и продолжают церемонию до прибытия настоящего лоа.
Когда Барон наконец является на церемонию, он объявляет, что отныне посвящённый будет подчиняться космическим законам смерти, даже при том, что на окончательный переход новичка в мир мёртвых может потребоваться не одно столетие. Он спрашивает хунгана, какие способности он хотел бы получить в дар. Затем он объявляет, что предоставляет эти блага в надежде, что они помогут этой заблудшей душе узреть своё истинное положение. Затем привидение исчезает, а опустошённое тело просителя падает на пол, словно игрушка, брошенная капризным ребёнком. Когда он приходит в чувство, становится очевидно, что он обладает именно теми способностями, ради которых он и вступил на этот длительный путь. Тем не менее, он также узнаёт, что заключил личную сделку с Бароном Самеди, которую невозможно расторгнуть, даже отказавшись от предоставленных ему сил. Отныне Барон может появиться в его ночной жизни в любое время – даже если хунган не находится в состоянии транса.
Судя по записям Жизель, если раздражённая жертва решает напасть на Барона, тот исчезает, оставляя по себе только эхо ликующего смеха. Если Барону кажется, что жертва ещё недостаточно угнетена этой ситуацией, он немедленно появляется у неё за спиной.
Когда Барон появляется рядом с хунганом по собственной воле (а не призыву самого жреца), он никогда не вселяется в его тело, поскольку вести диалог с сопротивляющимся сознанием жертвы было бы слишком трудно. Вместо этого он предстаёт перед своим слугой в качестве привидения, способного в любую секунду изменить своё обличье. Тем не менее, он всегда выглядит как внушительный чернокожий мужчина. Как правило, он выбирает тело не менее шести футов высотой, однако при случае может отдать предпочтение и телу карлика. Барон может быть как лысым, так и обладателем густой шевелюры; его лицо может быть гладко выбрито, а может быть украшено бородой или гигантскими усами с завитками кверху. Он всегда появляется в величественных одеждах. Иногда он предстаёт в образе пирата шестнадцатого столетия, в бархатном чёрном кафтане с вычурными манжетами, множеством награбленных медалей и других военных символов и широкополой шляпой с десятидюймовой короной (на передней части этой короны расположен дружелюбный, ярко накрашенный череп со скрещёнными костями). Если ему захочется, под влиянием прихоти он может и поменять цвет лица или заменить одежду набедренной повязкой африканского шамана или тёмным костюмом предпринимателя девятнадцатого столетия. После выхода фильма о Джеймсе Бонде на тему вуду ("Живи и дай умереть”") в 1973 г. Барон долгое время любил появляться в обличье актёра Джоффри Холдера, который превосходно сыграл его роль в правило, появляется в элегантном облачении, которое в той или иной мере является продуктом животного происхождения: это может быть длинный кожаный жакет с воротником из горностая, белая шёлковая рубашка с пуговицами из слоновой кости, штаны из шагреневой кожи или ботинки из кожи змеи. Когда кто-нибудь из унганов подходит слишком близко к Барону, головы змей на пальцах ботинка раскрывают тёмные глаза, разевают пасти с клыками и начинают шипеть. В любом из этих обличий он может проходить сквозь ряды ритуалистов, проводящих одну из его церемоний – пиная или толкая одних и облизывая или целуя других.
Общение с лоа[]
Даже когда хунган проводит вне прямого контроля со стороны Барона, его могут посещать и другие создания. Всякий раз, когда рядом с хунганом оказывается один из петро лоа или просто скитающаяся душа покойника, он слышит голос этого существа у себя в голове. Гаити буквально кишит такими созданиями. С другой стороны, даже их постоянное бормотание, сплетничество и бессмысленная болтовня не могут причинить и части того вреда благополучию слушателя, который приносят дерзкие вторжения Барона Самеди.
И всё же столкновения с меньшими духами могут отличаться на удивление раздражающим характером, а в ситуациях, требующих исключительной концентрации, они могут даже привести к фатальным последствиям. Лоа и другие подобные духи живут везде, где господствуют анимистические убеждения. Так, в Бразилии, где последователи спиритических религий кандомбле и макумба поддерживают ритуальные практики, по структуре (если даже не в деталях) напоминающие вуду, духи используют португальскую лексику вместо французской. Не менее раздражающим характером отличаются духи Африки, к которой последователи вуду возводят свою духовную родословную, как и в тотемической глубинке северо-запада США или на ветреных пространствах арктической тундры. По мере того, как духи приобретают всё более урбанистический характер, надоедливые лоа и другие представители их вида расширяют диапазон своей деятельности. Вне зависимости от того, были ли они вызваны практиками новоорлеанской магии или сантерии в иммигрантской части Нью-Йорка, они постоянно ищут возможности досадить унгану. "Не думайте, что вам удастся избежать нас", – шепчут они невидимыми губами. – "Мы прошли путь длиною в тысячелетие. Теперь мы распространяем своё влияние на весь мир. Люди устали от богов-гигантов, которые игнорируют их интересы. Теперь мир снова принадлежит нам".
Ритуальные ценности[]
Опираясь на философию конечности всего сущего, кроме самой смерти, Барон Самеди отвергает саму мысль о том, что древние или исторически значимые предметы могут обладать более мощным воздействием на окружающий мир, чем любые другие объекты. В случае с колдовскими практиками, которым учит своих хунганов Барон, мистический резонанс чародей получает от внутренней связи с предметом, а не от происхождения этого предмета. А потому ритуальное лезвие куда скорее будет старым и проржавевшим кухонным ножом с ручкой, обёрнутой в грязную клейкую ленту, нежели золотистым кинжалом, извлечённым из каких-нибудь древнеримских руин. Барону чужда сама мысль о том, что использование пережитка далёкого прошлого способно наделить колдуна даже мимолётной связью с чем-либо, что можно было бы назвать поистине бессмертным.
Ничто в этом мире не способно заставить Барона Самеди проявить хотя бы элементарное уважение к богатствам или любому другому символу успеха, известному миру смертных. Люди отчаянно накапливают драгоценности, золото, произведения искусства или недвижимость в попытке объявить о своём превосходстве над смертью, однако в действительности они лишь дурачат самих себя – или, по крайней мере, так утверждает Барон. А потому он не наделяет своих последователей никакими особыми преимуществами, даже если они используют по-настоящему ценные предметы в ходе своих обрядов. В глазах Барона, даже самый бедный рабочий обладает не меньшими шансами на достижение желаемого, чем самый богатый землевладелец. Как бы они ни провели свою жизнь, в конечном счёте их объединит смерть. Именно поэтому любимым денежным подарком Барона служат лишь несколько запятнанных пенсов, которые родственники покойника отправляют в загробный мир вместе с телом усопшего.
И можете не сомневаться, что он сообщит вам об этом при ближайшем посещении вашего убежища...
Изменения в путях[]
Последователи Барона идут по тем же мистическим Путям, что и западные некроманты, однако каждый из них по-своему смотрит на космологию своей религии. Хунганы не взаимодействуют с духами, обитающими в загробном мире западной традиции. Вместо этого в местах недавнего погребения они находят лоа и души неупокоенных мертвецов – либо используют специальные траурные кувшины, в которых живут духи предков, известные как рачине лоа. Сами духи полагают, что они находятся в штормовом море или в центре урагана, иногда рассказывая, что они обитают в водном мире, который они называют Бурей. В некоторых случаях унганам приходится сталкиваться с определёнными ограничениями или рисками, сопряжёнными с использованием их колдовских практик. Иными словами, если протагонист использует силу, которая не упомянута в этом разделе, игрок волен применять её без каких-либо модификаций.
Путь Склепа[]
•• Призыв души[]
Приверженцы вудуистских воззрений, души которых попадают в загробный мир, подвергаются окончательному забвению или просто теряются, не способны стать жертвами вызова со стороны некроманта. Кроме того, рачине лоа сопротивляются вызову с большим успехом, чем большинство других духов; добавьте две единицы к сложности вызова этих созданий.
•••• Привязывание[]
Опять же, сложность взаимодействия с рачине лоа посредством этой способности увеличивается на две единицы.
Путь Кости[]
Единственный путь Некромантии, который хоть как-то действует на Восставших.
•••• Похищение душ[]
Некоторые хунганы называют эту способность "Создание живых зомби".
••••• Дьявольская одержимость[]
Некоторые хунганы называют эту способность "Создание зомби".
Путь Праха[]
••••• Ex Nihilo[]
Также известная унганам как "Посещение мертвецов", эта способность позволяет некроманту войти в подводное царство, в котором томятся души недавних умерших, ожидающих, когда их примут обратно в земную реальность в качестве рачине лоа. Для того, чтобы достичь этого блаженного места, практик обязан физически погрузиться под воду. Путешествие занимает около шести часов. К счастью для вампиров, им не нужно беспокоиться из-за нехватки воздуха.
После Вихря[]
Ослабление завесы между мирами живых и мертвых стало немаловажным событием для всех, кто практикует Некромантию. Некоторые задачи упростились. Другие стали опасней. Иногда оба эти свойства сочетаются.
Рассказчики, желающие показать вызванные штормом изменения в Некромантии, могут воспользоваться изложенными ниже правилами. С другой стороны, Рассказчик имеет полное право не забивать себе голову лишней информацией и использовать правила из основной книги. Так тоже сойдет. Но для тех, кто хочет учесть изменения, ниже приведены поправки к заклинаниям каждого пути.
Вот в каких силах и путях произошли изменения:
- Путь Склепа
- Призыв души (Summon Soul):
- Принуждение души (Compel Soul)
- Путь Кости
- Метлы ученика (Apprentice’s Brooms)
- Шаркающие орды (Shambling Hordes)
- Похищение душ (Soul Stealing)
- Путь Праха: запас бросков некроманта на все возможности Пути Праха уменьшаются на один кубик. Единственное исключение – Власть над Покровом.
- Ex Nihilo
- Стекловидный Путь: броски первых трех сил Стекловидного Пути (Глаза мертвеца, Час смерти и Суд души) выполняются со сложностью +1. Сложность остальных двух сил (Дыхание Таната и Пир душ) снижается на единицу.
- Путь Управление Духом (Тауматургия): на силы этого Пути вихрь не влияет. Духи из мира теней, похоже, сильно отличаются от рыскающих за Саваном призраков.
Ритуалы[]
Хунганы, служащие Барону Самеди, пользуются специальными ритуалами для взаимодействия с духами и их средой обитания.
- Ритуалы первого уровня:
- Ритуалы второго уровня:
- Ритуалы третьего уровня:
- Ритуалы четвертого уровня:
- Ритуалы пятого уровня:
- Рука мертвеца
- Малое инициирование (Lesser Trigger)
- Ритуалы шестого уровня:
- Великое инициирование (Greater Trigger)
Источники[]
- Blood Magic: Secrets of Thaumaturgy, Chapter Four: Eldritch Sorceries.
- Clanbook: Giovanni Revised Edition.